Узкие улочки жизни - Страница 52

— Наверное.

— Какая? Не думаю, что вы желали общения с людьми, а Зеехайн в вечернее время всегда полон народа. И всё же, вы направились туда. Один раз, потом второй, третий... И вчера вы тоже были там?

Старушка невольно начала нервничать:

— Конечно. Но к чему вы клоните?

— В прежние годы вы любили по вечерам гулять в парке?

— Я... Может быть, но я не помню точно.

— А теперь внимательно послушайте меня, прошу вас. С мгновения зачатия человек начинает обрастать привычками, дурными, хорошими... Всякими. Каждое действие, произведённое им самим или произведённое с ним, откладывается в памяти тела и сознания. Каждое чувственное переживание меняет нас, пусть незаметно, но неотвратимо. Да, с возрастом начинаешь думать, что ты уже такой, как есть, и даже божий промысел не способен внести в твой характер малейшие коррективы. Но зачем Господу утруждать себя тем, что с успехом исполняют даже бытовые мелочи?... Вы ходите в парк каждый вечер не просто так, уверяю вас. Можете думать, как и что угодно, но ваши прогулки предопределены.

— Кем?

— Вами самой. Человека удерживает от смерти только одно: чувство неоконченных дел.

— Но у меня не осталось...

— У вас? Вполне возможно. Ваших личных дел. А как быть с общественными?

Она гордо подняла подбородок:

— Я никому не обязана.

— Отнюдь. Вы очень обязаны. Миру.

Если я хотел вконец спутать мысли старушки, это мне удалось. Непонимание и обида столкнулись с тем, что прячется под слоем сознания, но имеет на человека больше влияния, чем громы и молнии. Столкнулись с привычкой и... Начали отступать.

— О чём вы говорите?

— Мир, при всей его бесконечности, ограничен в возможностях. Даже в количестве людей. Где-то всплеск рождаемости? Значит, в другом месте — кровопролитная война или эпидемия. Мы рождаемся, потому что должны были родиться, уж с этим-то спорить не будете? Но если наше рождение предопределено заранее, то и час нашей смерти назначается вовсе не нами. Вы живёте до сих пор не из страха сделать что-то не так, а потому что чувствуете: чего-то вы ещё не сделали.

— И... что это может быть?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Да и вы, скорее всего, не знаете. Зато знает он. Мир, некогда принявший вас и поставивший на уготованное только вам место. И пока вы не сыграете свою партию до конца, не освободитесь. Можете верить или нет, ваше право. Но подумайте хотя бы о следующем. Каждый вечер вы проводите в парке, наблюдая за жизнью, продолжающейся вокруг. И вполне может быть, что именно ваше присутствие там не позволяет совершиться чему-то... ужасному.

— Ужасному?

— Например, преступлению. Или несчастному случаю. Ведь если вы увидите, как в пруду тонет ребёнок, вы позовёте на помощь или попробуете помочь сами, верно?

— Вы хотите сказать...

— Только одно: если вы ходите каждый вечер в парк, это необходимо ещё кому-то кроме вас. Пусть и одному-единственному человеку на свете. Вернее, необходимо его будущему, которое не состоится без одинокой пожилой фрау, каждый вечер встречающей закат на парковой скамейке.

Она молчала долго, веря всем сердцем и одновременно отчаянно боясь превратить веру в уверенность. А я с нетерпением ждал, что получится из моей нелепой, но вполне искренней проповеди. В конце концов, и себя мне в последние годы удавалось утешить только тем, что моё существование кому-то может пригодиться. Надеюсь, пригодилось. Может быть, и я поступил на работу в салон лишь для того, чтобы в один прекрасный день встретить эту самую старушку? Встретить и... Но остальное уже в руках Господа. И мира.

— Скажите, а когда произойдёт то, что как вы говорите, не даёт мне пока уйти... Я умру? Я смогу умереть?

— Вы сможете исполнить ваше желание, в этом я не сомневаюсь.

— Что ж, — Женщина решительно кивнула и встала со стула. — Если вы правы, мне в самом деле есть ещё, чем заняться. Но если нет...

— Давайте проверим, только и всего. Любая теория всегда нуждается в экспериментальном подтверждении.

— Надеюсь, ваша теория верна.

— Рано или поздно мы это узнаем.

Или убедим себя, что узнали. Но какая разница? Знание — всего лишь иллюзия объяснения, попавшая в резонанс с нашим собственным мироощущением, ведь недаром одни школьники любят точные науки, а другие предпочитают изящную словесность. Каждому своё, как говорится. И я не исключение: внушил женщине то, о чём она никогда не задумывалась. Потешил собственный эгоизм, отказавшись выполнять желание клиента. Ох, чувствую, всыплет мне хозяйка по первое число! А если учесть, что у нас только-только наступило седьмое... Перспектива безрадужная. Зато привычная.

***

На сей раз дверное кольцо выбило по бронзовой пластине слишком замысловатый ритм, чтобы предполагать безмятежный приём обычного клиента, но я искренне считал себя готовым к встрече с любым демоном или ангелом. Ровно до того мгновения, как открыл дверь новым гостям салона.

— Это здесь убивают? — прожевало юное создание неопределённого пола, вваливаясь в прихожую в сопровождении брата-близнеца. Или сестры.

Не знаю, каким образом и когда у меня выработалось непреклонная уверенность в том, что мальчики должны выглядеть именно мальчиками, а девочки — девочками, но я устоял перед веяниями нового времени. А современная мода решила не отставать от политических тенденций и вслед за социальными правами уравняла внешний облик лиц мужского и женского пола. Люди зрелые, а значит, консервативные, в большинстве своём избежали вредного влияния унисексуальности, зато молодёжь с радостью ухватилась за возможность отовариваться на одном и том же прилавке, спутав, правда, небрежность с неряшливостью.