Узкие улочки жизни - Страница 42

— На развороте опубликовано любопытное интервью. Взглянете?

Почему бы не взглянуть?

«...Наш корреспондент задал несколько вопросов непосредственному свидетелю предшествующих самоубийству событий — официанту ресторана „Кофейная роща“, в котором погибшая обедала в последний день своей жизни.

— Фроляйн Нейман была в угнетённом расположении духа, когда пришла в ресторан?

— Нет, во вполне обычном. С ней был мужчина, и она выглядела даже счастливой, хотя...

— Вы не уверены?

— Она нервничала, делая заказ.

— У неё были видимые причины для беспокойства?

— Поначалу нет, но когда та девушка...

— Девушка?

— Да, совсем молоденькая, но нахальная. Вдруг вскочила со своего места, подлетела к той женщине, выкрикнула что-то вроде „он вас не любит“ и убежала.

— Девушка была одна?

— Нет, с молодым человеком.

— И он не сделал попытки её остановить?

— Нет, сидел и смотрел, как будто ему было интересно, чем всё закончится, а потом спокойно вышел следом.

— Вам известно что-нибудь об этом человеке?

— Да, столик был заказан на имя „Джек Стоун“.

Как видите, то, что полиция объявляет тривиальным самоубийством, вполне может оказаться и кое-чем большим, особенно если учесть, что упомянутый Джек Стоун работает в салоне „Свидание“, с которым у погибшей был заключён контракт на оказание неких услуг. Остаётся только получить ответ на вопрос: какие услуги требовались фроляйн Нейман?...»

Следовало ожидать, что информация растечётся во все стороны. Эх, жаль, Кларисса решилась обратиться к нам в сентябре, а не до конца августа: ближайшие пару месяцев идёт формирование бюджетов у основных спонсоров и рекламодателей жёлтой прессы, поэтому журналисты будут стараться всеми правдами и неправдами поднимать рейтинг своих изданий. А ведь ещё пару недель назад почти незамеченными проходили даже такие громкие события, как забастовки шахтёров и транспортников... Не везёт, так не везёт. Но ничего непоправимого пока не случилось, кроме мелких грязных брызг на репутации. Впрочем, испорчена репутация исключительно моя, потому что Еве злой умысел приписывать не стали. И слава Господу! Ей сейчас нельзя тратить силы на чужие глупости, а мне будет даже любопытно примерить на себя роль «плохого мальчика».

— У этой темы есть закономерное развитие. Откройте «Городские истории», страница четыре.

Не особенно хочется, но если хозяйка настаивает, куда мне деться? Открываю.

«...Информация о жизненном пути владелицы салона „Свидание“, по-видимому, срывается тщательнее, чем государственная тайна, но зато нашим корреспондентам удалось узнать некоторые подробности об одном из сотрудников госпожи ван дер Хаазен. Джек Стоун, тридцать три года, родился и вырос в Ройменбурге, гражданин города, получил высшее образование в местном университете, работал в полиции. Казалось бы, ничем не примечательная биография, но дальнейшие её факты вызывают огромное количество вопросов, на которые нам пока не удалось ответить. Проработав в полиции почти шесть лет, получив звание инспектора и перспективу дальнейшего роста по службе, Стоун внезапно увольняется, причём не по собственному желанию или иным обстоятельствам, а комиссуется по состоянию здоровья, которое, как следует из медицинских освидетельствований, всего несколько месяцев предшествующих увольнению, является если и не великолепным, то далёким от подходящего для признания негодности к службе. К сожалению, подписавший резолюцию врач отказался от комментариев по этому поводу, вызвав тем самым ещё больше сомнений. В течение следующего после комиссования года Джек Стоун находится вне пределов Ройменбурга в закрытом лечебном заведении, персонал которого также отказался каким-либо образом отвечать на вопросы наших корреспондентов, а потом, вернувшись в город, устраивается на работу в салон „Свидание“, находящийся под негласным покровительством магистрата. Послужной список и личностные качества Стоуна не настолько примечательны, чтобы объяснить, как обыкновенный молодой человек, не обладающий выдающимися талантами в какой-либо области знаний и умений, получил таинственную и высокооплачиваемую работу, задавать вопросы о сути которой настоятельно не рекомендовано ни полицией, ни городскими властями. Что это? Везение или же за всем произошедшим кроется нечто большее? Мы обещаем нашим читателям приподнять завесу этой тайны и...»

— Как вам это нравится, мистер Стоун?

То, что меня обозвали бесталанным? Не очень. Но спорить с журналистами нет смысла: я, и правда, никогда ничем не блистал. Учился неплохо, но вот выучился ли? Впрочем, не мне об этом судить, а тому, кто имеет право. И перед кем мне немного стыдно. Хм... Или не «немного».

— Как скоро я должен подать прошение об увольнении?

Леди Оливия, всё время моего ознакомления с измышлениями прессы цедящая чай крошечными глотками, с резким стуком, заставившим меня невольно обеспокоиться целостью фарфора, поставила чашку на стол.

— Мистер Стоун, вы идиот.

Жаль, что она закончила свою фразу непоколебимой точкой. Знак вопроса был бы более уместен и... менее обиден.

— Кроме того, ваше поведение могло бы быть охарактеризовано мной, как трусость, если бы я не знала вас чуточку лучше и не понимала, что ваше намерение состоит не в том, чтобы сбежать с поля боя, а в том, чтобы принять основной удар на себя.

Ну, хоть что-то положительное во мне есть, и на том спасибо! Большего снисхождения от леди ван дер Хаазен ожидать попросту невозможно, а значит, не стоит продолжать испытывать её терпение: